Что мешает особенным детям учиться в обычной школе?

Газета «Вечёрка» запустила медиакампанию об инклюзивном образовании в Таджикистане. Мы встретились и обсудили проблемы инклюзии с родителями детей с инвалидностью, экспертами, руководителями общественных организаций по защите прав людей с физическими особенностями и преподавателями общеобразовательных школ.

Процесс внедрения инклюзии в образование начался ещё в 2004 году, но что знает об этом обычный человек? Видим ли мы особенных детей на улице, в обычных школах? На сегодняшний день особенный ребёнок в школе – это, скорее, исключение, чем обычное явление. Почему в законодательстве право на обучение в школе у особенного ребёнка есть, а в реальности не каждый ребёнок может попасть в школу?

Джамиля Камилова, жительница Душанбе, не смогла добиться, чтобы её двое детей с физическими особенностями развития ходили в Таджикистане в обычную школу. По её словам, со стороны государства не хватало поддержки — как в плане медицинского обслуживания, так и в плане возможностей получения общего образования. По этим причинам она выехала в Российскую Федерацию на постоянное место жительства. Помимо высокотехнологической медицинской помощи (ВМП) её детям предоставляются услуги обучения на дому. Учителя приходят на дом, уроки длятся также как и в школе — 45 минут. Обучение можно проходить даже через Интернет.

Как нам сообщила Ирина Каримова, вице-президент Академии образования Республики Таджикистан и эксперт в этой области, действующее законодательство подразумевает охват обучением всех детей без исключения. Куда должен пойти такой ребёнок:  в специализированное учебное заведение или обычную школу, определяет ПМПК, психолого-медико-педагогическая комиссия. В стране создаются ресурсные классы, в которых особенные дети могут получать дополнительную образовательную или коррекционную помощь, обучаясь при этом в обычных классах. Но одной из главных проблем в успешной работе этих центров, а также в обязательном обучении, остаётся дефицит ресурсов в плане научно-методического, кадрового обеспечения, организации подготовки и повышения квалификации специалистов в области психолого-педагогического сопровождения инклюзивного образования.

Не каждый преподаватель в обычной школе может и готов к работе с такими детьми и, зачастую, имеет некие предубеждения к детям с инвалидностью.

По данным Министерства образования и науки, по состоянию на 1 января 2018 года, в общеобразовательных школах республики обучаются 6 584 ребёнка, что составляет лишь 25 % от общего числа детей с инвалидностью. Всего, на начало 2018 года, по статистике Министерства здравоохранения и социальной защиты населения РТ, зарегистрировано 25 548 детей, имеющих инвалидность. И здесь нужно учитывать тот факт, что это только те дети, которые прошли медицинское освидетельствование. На деле же, есть много детей с различными физическими особенностями развития, но официально не имеющие статуса инвалидов. Причин этому несколько. Одна из них – это нежелание родителей, чтобы их ребёнок получал такой статус. Им кажется, что это повесит на их ребёнка некий ярлык, который ограничит его возможности в будущем. Ещё одной из причин становится то, что не все медицинские диагнозы являются основанием для получения инвалидности, одним из таких диагнозов является аутизм и дислексия.

Более подробная статистика по детям выглядит следующим образом:

Как следует из этой таблицы, дети с физическими особенностями развития обучаются в основном до 9 класса. А также, что лишь незначительное число детей, всего 78 человек, посещают подготовительные классы. К тому же число девочек значительно уступает числу мальчиков, всего 39%.

Мы проследили динамику вовлечения особенных детей в общеобразовательный процесс за 8 лет, с 2010 года по 2017 год,и выяснили, что, согласно официальным данным, общее число детей с физическими особенностями развития в обычных школах увеличилось на 133%, из них мальчиков увеличилось на 114%, а девочек – на 170% (Рис. 1).

На начало 2018 года при общеобразовательных учреждениях по всей стране введён в эксплуатацию 71 ресурсный класс. При выборе школ, по словам главного специалиста Министерства образования и науки РТ Мухаммада Бобомуродова, учитывалась близость специальных коррекционных интернатов и реабилитационных центров, специалистов которых можно привлечь к работе в данных классах, а также исходя из официальной статистики по количеству детей с физическими особенностями в конкретных местностях.

Законодательная база, закрепляющая инклюзивный подход в образовании, постепенно трансформируется. Так, 30 апреля 2013 года, постановлением Правительства Республики Таджикистан была принята «Национальная концепция инклюзивного образования для детей с ограниченными возможностями».

О постепенном переходе детей с ограниченными возможностями в общеобразовательную структуру и принятии соответствующих мер для развития инклюзивного образования в республике указано в Национальной стратегии развития образования до 2020 года.

В настоящее время разработан и направлен на рассмотрение в Правительство РТ принципиально новый для Таджикистана законодательный документ в сфере образования — Кодекс об образовании, в котором предусмотрена целая глава, рассматривающая вопросы инклюзивного образования и определяющая его функции и основные понятия. С его принятием должны решиться многие проблемы правового характера, а также выработаны чёткие механизмы работы во всех звеньях образовательной системы.

Уже не первый год обычные школы принимают особенных детей. Мы побывали в школе № 28 и встретились с педагогами начальных и старших классов Дильфузой Джалиловой и Анной Бордачёвой. В двух начальных классах Дильфузы Умаровны официально занимаются шестеро детей с физическими особенностями развития (на основании справки ПМПК), но есть ещё пятеро детей, которые имеют серьёзные проблемы со слухом и зрением, но не прошедшие медицинское освидетельствование.

У Анны Валерьевны в старшем классе занимаются 5 детей с физическими особенностями развития.

По словам педагогов, большие трудности были в самом начале внедрения инклюзии. Дети приходили практически неподготовленными. Например, с девочкой Муаззамой Дильфузе Умаровне первый год пришлось заниматься отдельно от остальных детей, в библиотеке или учительской. У Муаззамы синдром Дауна, ей в первое время было очень тяжело заниматься в классе со всеми. Большое количество учеников (более 40 человек) и шум пугали её. Но ко второму классу девочка освоилась и даже полюбила школу, а одноклассники стали всячески заботиться о ней. Муаззаме не сразу удалось попасть в школу. Ей сейчас 16 лет, она должна учиться в 11 классе, но учится в 9. Ей, как и всем детям с синдромом Дауна, тяжело даётся математика, но она очень способная, усидчивая ученица, и преподаватели её хвалят.

Дильфуза Умаровна отмечает, что у некоторых детей, которые приходят в школу сейчас, можно заметить лучшую подготовку к школе. До школы с ними занимались по системе раннего вмешательства, что помогло выработать у них необходимые навыки для занятий. Это умение находиться в коллективе, выполнять задания, находиться в классе всё положенное время и другое. Раннее вмешательство – это система коррекционных и развивающих мероприятий для особенных детей дошкольного возраста. Данная система помогает таким детям догонять своих сверстников и впоследствии легче адаптироваться в школе.

Преподаватели отметили, что если бы у них имелись методические пособия от Министерства образования и науки по работе с такими детьми, то это во многом облегчило бы им работу.

Такое пособие для нашей страны было разработано ЮНЕСЕФ в партнёрстве с Министерством образования и науки РТ, но пока оно находится на стадии рассмотрения и утверждения. Возможно, принятие Кодекса об образовании ускорит этот процесс. А пока преподавателям приходится довольствоваться той информацией и литературой, которые им удается получить от различных неправительственных организаций в рамках проектов в области инклюзии.

Но если все эти моментыв разной степени решаемы, то один из факторов торможения инклюзивных процессов невозможно решить росчерком пера или дополнительным финансированием. Это сложившиеся негативные, и порой абсурдные, стереотипы о людях с физическими особенностями развития.

Определённые стигмы в мышлении не позволяют родителям особенных детей отдавать их в школы, посещать ресурсные классы и реабилитационные центры. Зачастую они даже прячут таких детей от чужих глаз, боясь за будущее своих здоровых детей или просто стыдясь их. В окружающем обществе инвалидность воспринимается как наказание: за грехи, нездоровый образ жизни, плохую наследственность. Инвалидов, в лучшем случае, жалеют и считают тяжелым бременем для родных или, ещё того хуже, считают ненормальными и неполноценными.

Немало случаев, когда родители обычных детей выступают против того, чтобы особенный ребёнок учился в классе с их детьми. Инвалидность, из-за низкой грамотности и осведомлённости на эту тему, воспринимается как заразная болезнь. Даже некоторые педагоги отзываются о таких детях с определённой долей брезгливости или страха. И с этим нужно что-то делать. Акции по осведомлению об особенных людях и их проблемах проводятся, но не в том объёме, в котором необходимо. Ведь в основном эти мероприятия проводятся общественными организациями при поддержке международных организаций и частных спонсоров, опираясь на родителей особенных детей, которые хотят, чтобы общество услышало и приняло факт их существования, а также то, что они такие же, как все обычные люди. Не хватает государственной программы по осведомлению и информированию граждан Таджикистана о людях с физическими особенностями развития.

Значительный прогресс в плане внедрения инклюзии – это в большей степени заслуга родителей особенных детей. За счёт их неравнодушного отношения и бесконечного энтузиазма решаются многие проблемы, создаются ресурсные классы, проводятся семинары и тренинги.Наиболее активные из них создали родительские инициативные группы, позже трансформировавшись в общественные организации. Защищая права своих детей, они увидели, насколько нуждаются в поддержке и помощи другие, менее активные родители. Отсутствие информации о центрах реабилитации, конкретных диагнозах и методах работы с ними, медико-психологической помощи, а такжеимеющиеся многочисленные стереотипы очень часто не позволяют родителям начать работу со своими детьми вовремя и в нужном направлении. Особенно остро эти проблемы стоят в регионах Таджикистана.

Мама восьмилетнего Хасанджона, пожелавшая остаться неизвестной, родила сына в Хатлонской области, в районе Шаартуз. О том, что у ребёнка ДЦП (детский церебральный паралич) она узнала в Душанбе, спустя 2 года после его рождения. До этого врачи в её районе просто говорили, что он болен и его нужно лечить. Возможно, именно это и не остановило родителей мальчика, они искали все возможные пути для его лечения, потому что были уверены, что его можно вылечить.

После установления диагноза мальчика два года привозили в Душанбе на иглотерапию. И здесь мама Хасанджона узнала о существовании Национального реабилитационного центра для детей и подростков «Чорбог». Нужно отдать должное отцу мальчика, который, несмотря на недовольство своих родителей, принял решение переехать с женой и детьми в Душанбе, так как занятия в «Чорбоге» предусматривают постоянное наблюдение и посещение центра. Не все родители принимают решения в пользу своих особенных детей. Чаще всего они действуют в угоду родственникам, считая подобную работу с ребёнком лишней тратой времени и денег.

После переезда в столицу Хасанджона вместе с мамой положили на 16 дней в стационар центра для прохождения курса реабилитации. Таких курсов мальчик прошел два. В настоящее время он посещает центр через день, где принимает курсы физиотерапии, проходит занятия с логопедом, музыкой.У него развивают сенсорику и мелкую моторику.До прихода в Центр «Чорбог» Хасанджон не разговаривал, а через 3 месяца занятий он заговорил. Мальчик пока не ходит, ему тяжело держать спинку, пальчики на ручках не совсем его слушаются, но очень хочет пойти в школу и учиться с обычными детьми. Его мама тоже надеется, что в этом году у них это получится. Мы рассказали ей о том, что в Душанбе есть общественная организация по защите прав детей с ДЦП под руководством Сабохат Хаким-заде. Если бы об этом, а также о существовании центра «Чорбог» родители мальчика узнали раньше, возможно, сейчас Хасанджон уже ходил бы в школу.

На вопрос о том, не было ли мысли когда-нибудь отдать сына в специнтернат, мама мальчика категорически ответила: «Нет! Что вы! Он же счастье нашего дома!» Этой семье очень непросто жить в столице. Квартиру в столице они снимают. У Хасанджона есть двое младших братьев. Отец семейства крутится, как может, но в день, когда мальчика нужно везти в реабилитационный центр, откладывает все дела, потому что ради своих детей он готов на всё.

Газета «Вечёрка» провела небольшой опрос в социальной сети Facebook. Мы хотели узнатьотношение людей к тому, что особенные дети могут и должны учиться в обычных школах. И вот какие ответы мы получили:

Shahnoza Aminzade: Я лично «за», но возникает вопрос — другие дети не будут издеваться над ними?

Bonu Kholmatova: Не будут ли издеваться? Примут ли их? Хватит ли терпения у преподавателей?» Почему НЕТ? Просто мы привыкли с жалостью смотреть на этих особых детишек. Потому что старшие поколения (не все, но немалая часть) небеседуют со своими детьми и не объясняют им, что все мы одинаковые с малых лет.
Я «за», чтобы детки учились в школах, как и все остальные. Это им поможет раскрыться, и это уже психологически доказано.
В школах и в детских садах обязательно нужны психологи. Не просто для документации, а реальные психологи,чтобы работали с детьми.

Умеда Шодиева: Товарищи, это хорошо, что мы хотим, чтобы все дети наши учились в одной школе и в одном классе.Как выше было сказано, вспомните СССР.Я, например, училась в 6-ой школе, да, в нашей школе учились детки, но не в нашем классе, а в отдельном. Подумайте сами, если детей посадить в один класс: одни сильнее, одни слабее. Кто слабее (я имею ввиду детей с ограниченными возможностями и др.), не смогут осилить программу, соответственно, не смогут сдать экзамены переходные и вступительные.Вот это для детей слабых и их родителей будет стрессовой ситуацией. По-моему, правильнее будет, если все дети будут учиться в одной школе, но в разных классах.

Fariza Odinaeva: Я об инклюзии в детских садах, там не нужно быть суперспециалистом. Немного любви и внимания, а там ребёнок сам всему научится, есть с кого брать пример. И почему все так отрицательно настроены насчет инклюзии?Надо смело идти вперёд.Да, будет нелегко, но на ошибках учатся. И это хотя бы что-то, чем ничего. Наш садик существует 4 года.Мои особенные детки в 4 года уже читают, учат стихи. Они самостоятельные, их никто на горшок не сажает, никто им нос не вытирает.Самое главное, они не чувствуют, что они особенные. После всех комментариев мне страшно за моих детей, которых мы выпустим.Что с ними будет в обществе, где так враждебно принимают инклюзию?

Зарина Кочемазова: Я понимаю, и с вами не спорю. Поэтому приведу пример из своей жизни. Моему сыну сегодня 19 лет исполнилось. А 18 лет назад врачи мне говорили: «Оставь его, он все равно умрёт». Говорить начал в пять лет. Постоянные похождения по консультациям, методисты, тифлопедагоги и т д. Ну и пришло время школы! Какой же это был ад!

Люди писали о том, что прежде, чем внедрять инклюзивное образование, необходимо подготовить общество и воспитать в детях толерантность. Сомневались, хватит ли терпения и знаний преподавателям в работе с особенными детьми. Было высказано мнение, что инклюзию нужно строить по примеру Советского Союза, когда дети с задержкой психического развития учились в обычной школе, но в отдельных классах. Иначе, по их мнению, особенные дети не смогут осилить программу и будут задерживать обучение обычных детей. Задавались вопросы о техническом оснащении школ. К удивлению, люди даже не слышали о том, что особенные дети уже учатся в обычных школах, но пока их там не так много, чтобы это стало заметным.

Мнений в поддержку инклюзии было меньше, чем против, но все они сходились к тому, что общество, в большинстве своём, мало знакомо с особенными детьми и из-за этого противится приёму таких детей в обычные школы. Что данные меры необходимы и особенным детям и обычным для того, чтобы они приняли тот факт, что все люди разные, иэти различия нужно уважать. По мнению комментирующих, важно, чтобы дети с физическими особенностями могли получить образование. Это будет нелегко, но осознаниенеобходимости такой возможности придёт в самом процессе инклюзии. И результаты этой работы будут менять детей и взрослых, и мир вокруг станет добрее.

О стереотипах и стигмах в таджикском обществе говорят и эксперты. По мнению Замиры Набиевой, руководителя общественной организации «Рушди инклюзия» («Развитие инклюзии»), обсуждать открыто тему инвалидности не принято. Когда на улице или в транспорте ребёнок видит человека с инвалидностью и спрашивает об этом у родителей, ему отвечают: «Молчи! Нельзя об этом говорить». И это даёт ему установку на отрицание самого факта наличия людей, отличающихся от других. Но эту тему нельзя замалчивать. Необходимо открыто и широко говорить о проблемах, намеченных планах, изменениях в законодательстве, рассказывать о конкретных особенностях развития и причинах их возникновения. Быть инвалидом не должно быть стыдно.

Как рассказала Сабохат Хаким-заде, руководитель общественной организации «Ассоциация родителей детей с ограниченными возможностями», её дочь Мунаввара в детстве часто спрашивала, почему на неё так смотрят, шушукаются или оглядываются. У Мунаввары – детский церебральный паралич (ДЦП). Сабохат смогла объяснить дочери эти взгляды, помогла ей понять и принять свои физические особенности. Сейчас Мунавваре 21 год, и она не боится бывать в людных местах, гулять по улицам. Одной любви к особенному ребёнку мало. Необходимо вооружить его осознанием собственной уникальности и стойкостью к мнению окружающих.

В рамках данной медиакомпании мы сняли социальный ролик об образовании для особенных детей. В главной роли снялась особенная девочка Макнуна. Ей 22 года, она передвигается на коляске и до сих пор не умеет читать и писать. Макнуна с радостью откликнулась на нашу просьбу. Она считает необходимым широко освещать проблему с доступом особенных детей к образованию и надеется, что этот ролик внесёт свой вклад в изменение сложившейся ситуации.

Сложно и тяжело реформировать привычную систему образования. Заниматься подготовкой специалистов, влиять на общественное мнение, создавать необходимую законодательную и правовую базу. И тут любому человеку понятно, что процесс этот будет долгим. Ну а как иначе?

На 1 января 2018 года уже 6584 особенных ребёнка обучаются в обычных школах. 6548 жизненных судеб, которые изменила инклюзия. Инвалидность не должна становится приговором. Каждый имеет право на образование и выбор собственного жизненного пути. И, наверное, особенным детям это право необходимо даже больше, чем остальным.

Еще материалы по данной теме вы можете прочитать на нашем сайте по сл. ссылкам:

Большой мультимедийный лонгрид : http://vecherka.inclusion.tilda.ws/

Герои «Вечёрки»: фоторепортаж на тему доступа к образованию детей c ограниченными возможностями

Инклюзия в Таджикистане: герои и истории

Как работают с особенными детьми в Таджикистане

Ирина Каримова: «Общей идеологией инклюзивного образования является толерантность и уважение к любым различиям»

Подписывайтесь на наш канал в Telegram по ссылке https://t.me/vecherka_tj и будьте в курсе столичных событий.