В ночь с 8 на 9 марта в Душанбе от переохлаждения умер человек.
Накануне 9 марта около 10 вечера я возвращалась домой. Завернула за угол, вдруг из открытого мусоропровода сначала раздался странный хрип, потом из глубин мусорки на четвереньках выполз человек. Я в ужасе отпрыгнула в сторону. Его облик был ужасен: волосы дыбом, грязная, надетая наизнанку рубаха, чумазое лицо – как герой из фильма ужасов.
У него не было сил двигаться дальше, и его тело распласталось на холодном асфальте, ведь на улице, как вы, наверное, помните, был снегопад, и температура воздуха опустилась ниже нуля по Цельсию.
Распластанное на асфальте тело. Он лежит и стонет, но никому нет дела до него, он же просто бомж, бродяга. Он лежит, захлёбывается чем-то, то ли кровью, то ли дешёвым пойлом, которое он смог раздобыть на последние деньги.
Я остановилась на минуту рядом. Честно сказать, было страшно и больно оттого, что все идут, не глядя, мимо. Зачем им на бомжа смотреть, портить себе в праздник настроение?
— Он умрёт сегодня на грязном асфальте, как бродячая и бездомная псина, — подумала я и стала подниматься в тёплую квартиру к праздничному столу. А в душе что-то происходило. То ли волнение, то ли угрызения совести, то ли стыд за то, что мы живём лучше, чем он. А ведь рядом бушевал праздник. В ресторане «Ниагара» чествовали женщин, говорили праздничные тосты и желали друг другу доброго здоровья и много денег. А ведь есть такая поговорка: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Наверное, кто-то из гостей или обслуживающего персонала видел этого человека, лежащего ничком на холодном асфальте за углом ресторана, но вызвать милицию или скорую никто не догадался.
И никто не узнает, что был он, когда-то, быть может, хорошим хирургом, известным портным или токарем 5-го разряда. Но вышло так, как бывает у многих – жена бросила, контору закрыли, украл два болта — и по этапу. А теперь жизнь заканчивается на помойке, и не важно, что когда-то он спасал много жизней и любил работать. Днём и ночью вытаскивал с того света людей, что идут сейчас молча мимо, чествуют в ресторане женщин и не смотрят, как умирает этот человек. Он же просто бомж, не жалко.
Утром, чуть только рассвело, выхожу из подъезда. Навстречу — участковый милиционер с папкой. Издали мне машет, показывая жестами, что впереди препятствие. Вижу — лежит грязное тело, и холодный ветер гоняет рядом бумагу и прочий мусор из мусоропровода.
— Умер всё-таки?
— Да.
— Куда его теперь?
— Не знаю, сейчас машина приедет, определят куда-нибудь.
И в этот момент пролетает в голове мысль о нашей человеческой нечеловечности и несколько фраз:
Лишь над могилкою кpужа,
Hад коей – ни кpеста, ни камня,
Оплакивая смеpть бомжа,
Быть может, воpон чёpный каpкнет.
Екатерина ПАСТОРОВА
