Отношения с Ираном имеют для России стратегическое значение.
Цель данного интервью состоит в анализе внешней политики России на примере с Ираном в последние годы, в особенности – после возвращения Владимира Путина на пост президента: как обе страны относятся друг к другу и как на их взаимоотношениях сказываются региональные и международные события?
— Раджаб Саттарович, вы всегда говорили, что Россия рассматривает Иран как стратегического партнера, однако многие специалисты считают, что отношения между двумя странами не выходят за рамки тактического сотрудничества. Если Вы настаиваете на своей точке зрения, то чем Вы можете ее подкрепить?
— И настаиваю, и по-прежнему придерживаюсь той точки зрения, что отношения с Ираном имеют для России стратегическое значение. Следует отметить, что на протяжении двух последних десятилетий в государственном аппарате России сильные позиции занимали прозападные политики, которые оказывали серьезное влияние на выработку внешнеполитического курса страны. Достаточно напомнить и теории о том, что внешнюю политику Россия должна строить исключительно в фарватере политики «международного сообщества» (под которым понимается исключительно Запад), и предложения о том, что в ОДКБ и ШОС Россия должна выступать модератором западных интересов. Думаю, что сегодняшнее правительство России, убедившись в порочности этих идей, больше не хочет следовать требованиям прозападного лобби и не собирается отказываться от сотрудничества с Ираном.
В Кремле хорошо знают, что Иран – это важная во всех отношениях и расположенная в непосредственной близости от России страна региона, которая играет большую роль в деле сохранения безопасности на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Иран имеет большое значение и с точки зрения национальной безопасности самой России. В качестве сильной региональной державы он может служить важным связующим звеном с исламским миром, и, кроме того, в сложный период на него всегда можно положиться как на надежного партнера. Ирану принадлежит особое место и на Ближнем Востоке, и в Центральной Азии. Он обладает большим внешнеполитическим потенциалом, его влияние с каждым днем растет. В этом плане с ним не может сравниться ни одна другая страна региона и исламского мира в целом.
Постепенно приходит понимание того, что Москва не сможет реализовать свою стратегию в Центральной Азии без учета интересов Ирана, как региональной державы. Нельзя сбрасывать со счетов и то влияние, которое Иран оказывает на события в Ираке, в Афганистане, в зоне Персидского залива, в Прикаспии и на Южном Кавказе . Не следует забывать и о роли Ирана на мировом энергетическом рынке.
Иран может стать для России или серьезным конкурентом, или хорошим другом и надежным партнером. Все зависит от того, как российские политики будут рассматривать проблему отношений с Ираном.
Когда я говорю о стратегическом характере отношений России с Ираном, я имею в виду то, что российские политики, находящиеся у власти, в целом понимают значимость Ирана в качестве стратегического партнера. Однако для того, чтобы этот тезис был в полной мере реализован на практике, предстоит многое сделать, в том числе – четко сформулировать стратегические приоритеты России в Азии и «подстроить» под реализацию этих приоритетов политические и экономические институты страны.
Критики российской внешней политики часто забывают о том, что экономика Россия сегодня тесно интегрирована с экономической системой Запада, а когда мы говорим об экономике в таком контексте, то речь идет о базисе, на котором формируется политика.
В эти дни, когда Россия полностью присоединилась к ВТО, российская банковская система, например, очень тесно сотрудничает с мировой банковской системой. В таких условиях, несмотря на отсутствие международных правовых актов или решений ООН, запрещающих межбанковское сотрудничество с Ираном, российские банки в случае сотрудничества с банками Ирана подвергаются санкциям со стороны финансовых институтов США и Евросоюза и поневоле вынуждены присоединяться к односторонним антииранским санкциям.
— Все это может быть правомерным в сфере экономики. А что же происходит в внешней политики? Почему в этой области двустороннее сотрудничество России с Ираном не приобрело стратегический характер? Кроме того, ожидалось, что с возвращением Путина на пост президента РФ процесс активизации России на восточном направлении получит ускорение в рамках стратегии по развитию Евразийства — в противовес Евроатлантизму, приобретшего силу во времена правления Ельцина. Однако время идет, а никаких существенных изменений не происходит.
— Почему я больше говорю об экономике, чем о политике? Потому что политика всегда должна подкрепляться экономическими интересами. Если экономические отношения между двумя странами не получают должного развития, то не следует ожидать существенного сближения их политических курсов, а если такое сближение все же произойдет, то оно не будет отличаться стабильностью: ситуация может измениться под влиянием малейшего внешнего фактора.
Конечно, может показаться, что у Путина было достаточно времени для принятия серьезных и более выверенных решений, касающихся Ирана, центральноазиатского региона и внешней политики в целом. Но необходимо учитывать и то, что сегодня Россия сталкивается с серьезными и многочисленными внутренними экономическими и политическими проблемами, и общественность страны хочет, чтобы именно внутренние проблемы имели для президента более высокий приоритет.
Что же касается тезиса о том, что никаких изменений не происходит, то следует иметь в виду, что у Путина много проблем внутри страны. Во-первых, Путин сегодняшний столкнулся с новыми вызовами, которые оформились во время президентского срока Медведева. Да, последний стал президентом для того, чтобы сохранить этот пост для Путина, однако он ориентирован на Запад. В этой связи за последние пять лет существенно усилились прозападные тенденции, что привело к изменению экономической и политической инфраструктуры, и, в результате, Путин столкнулся с многочисленными проблемами, которые требуют немедленного решения.
Кроме того, ситуация в стране может быть дестабилизирована в результате протестных выступлений и уличных демонстраций сформировавшейся в России оппозиции, и Путин не может игнорировать эту проблему. Более того, заняв пост президента, Путин столкнулся с инспирированными извне протестными выступлениями, которых он никак не ожидал и к которым он был просто не готов.
Однако в последнее время, Путин серьезно занимается вопросами сближения со странами Центральной Азии, экономики которых в плане законодательства и правил торговли и сотрудничества очень близки российской экономике и имеют с ней много общего.
— Вы имеете в виду страны СНГ и государства-члены ОДКБ?
— Да, именно их. Сейчас между Казахстаном, Россией и Беларусью подписан целый ряд важных совместных документов, которые позволили им за 6 месяцев увеличить объем взаимного товарооборота на 20%, и сегодня остальные страны СНГ готовы присоединиться к этим трем странам.
Сегодня Путин прилагает значительные усилия к созданию евразийского союза. А между тем представители американской администрации прямо говорят о том, что они не допустят этого? Несколько дней назад они заявили, что ни под каким видом не позволят России возродиться в качестве Советского Союза. И они не только говорят, но и делают. И активное наступление российского прозападного лобби на евразийские планы президента идет по двум направлениям: в экономике и в общественном сознании.
В экономике, благодаря усилиям западных финансовых организаций, сформирована зависимость российского рынка от западного или же китайского производителя. Сама экономика дисбалансирована в пользу сервисной и сырьевой сфер. Запад стремится и дальше через инвестиционные возможности углублять этот перекос, ограничивая возможности России выйти на рынки Ближнего Востока и Центральной Азии с востребованной там высокотехнологичной продукцией.
В общественном сознании любые попытки активизировать «восточный вектор» натыкаются на ожесточенное сопротивление либералов и прозападного лобби, которые пропагандируют идею о том, что все перспективы России связаны исключительно с Западом, что в отношениях с Ближним Востоком и Центральной Азией Россия должна строго следовать западному курсу в отношении этих регионов. Скажу больше – западное лобби стремится к разжиганию национальной розни, пытается внедрить неприязнь и ксенофобию ко всему, что исходит с Востока – от идей, до конкретного человека, приезжающего в Россию.
Кроме того, США и западные страны делают все для того, чтобы сузить России пространство для политического маневра на Евразийском пространстве, и не жалеют никаких средств для этого. Американцы, например, ежегодно тратят сотни миллионов долларов в Грузии, Узбекистане и Азербайджане на то, чтобы не допустить сближения этих стран с Россией.
— В тот период, когда Обама был избран президентом США на первый срок, госсекретарь Хиллари Клинтон привезла с собой в Москву символическую красную кнопку, на которой было написано «Перезагрузка» (Reset), т.е. американская администрация хотела таким образом продемонстрировать свое стремление к улучшению отношений с Россией. Однако в самом начале второго срока пребывания Обамы на посту президента США Путин в ходе своей последней поездки в Европу сделал ряд заявлений по поводу американской политики, которые отличались особой резкостью и содержали в себе острую критику. Почему же политика Обамы обернулась неудачей?
— Это объясняется очень просто. Американская политика и в период правления Буша, и в период правления Обамы, на самом деле не направлена на сближение с Россией. Конечным итогом этой политики всегда было и остается не стремление учитывать российские интересы, а либо включить Россию в фарватер собственной политики, либо создать условия для ее изоляции. Символично, что провозглашенная США «перезагрузка» потерпела неудачу в период правления Медведева, у которого с Западом были относительно хорошие отношения. Российское руководство прекрасно видит, что в ходе реализации реальной политики США (а не политических деклараций) у России постоянно возникают многочисленные проблемы и трудности.
Недавно в США принят новый закон, так называемый «акт Магнитского», направленный против российских должностных лиц. Предлогом для этого закона послужили якобы имевшие место нарушения прав человека. «Акт Магнитского» вызвал в Москве очень резкую реакцию, и Госдума РФ приняла ответные меры. В ответ на такой шаг американских законодателей Путин заявил, что американцы в отношении России мыслят категориями 30-летний давности, периода «холодной» войны, и не хотят признавать того факта, что сегодняшняя Россия – это совершенно иная страна, преследующая новые цели и имеющая новые ценности. Подобные действия в отношении новой России никак нельзя считать приемлемыми.
На днях принят закон, согласно которому в России запрещается реализация совместных социальных проектов с участием американских компаний и организаций. Иными словами, отношения между Россией и Америкой настолько обострились, что в России введен запрет на сотрудничество с американскими организациями.
Исходя из сказанного, можно сделать вывод о том, что американцы не начинали никакой «перезагрузки». Все их заявления – это лишь элементы политической и медийной пропаганды. Мы считаем деструктивным присутствие американцев в Афганистане, и хотим, чтобы они как можно скорее покинули эту страну. Однако США преследуют в регионе свои определенные цели. Американцы создают и расширяют свои военные базы в Центральной Азии, и это вызывает серьезную обеспокоенность у России. Все это подтверждает тот факт, что Россия и Америка по-прежнему остаются основными конкурентами. Американцы не только не учитывают интересы России, но и прилагают усилия к тому, чтобы Россия, в конце концов, распалась на части и не смогла восстановить свои силы.
Как можно считать, что Россия и Америка не враги, в то время как НАТО вышла к самым российским границам, на Россию нацелены размещенные в Восточной Европе системы ПРО, а в Центральной Азии развертываются американские военные базы, и при этом России говорят, что ей не следует расширять отношения с Ираном? Против кого направлено военное присутствие НАТО и США в регионе? Против Ирана? Но ведь Иран не создает угрозы региональной безопасности и не помышляет об этом. Все эти программы направлены на то, чтобы ограничить влияние России.
— Все затронутые нами проблемы стали причиной напряженности в отношениях между Россией и Западом, в частности США. Однако ни по одной из этих проблем между Тегераном и Москвой нет тесного взаимодействия и не выработана общая политическая линия. Иран и Россия следуют параллельными курсами и не прилагают совместных усилий, хотя они могли бы выработать единую политику, пусть и для достижения разных целей. Почему Россия не стремится к тому, чтобы использовать Иран и его потенциал в качестве эффективного инструмента своей дипломатии?
— Политическая структура и органы власти в России не однородны. При реализации решений, принимаемых правительством, возникают многочисленные препятствия внутри самих органах власти. Существует также целый ряд внешних факторов, влияющих на политику России. Под воздействием этих факторов кремлевские руководители предпочитают проводить самостоятельную политику, вне сотрудничества с Ираном. Они чувствуют, что таким образом им удастся избежать пропагандистской шумихи и воспрепятствовать подстрекательским действиям некоторых стран в регионе и за его пределами.
Многие страны только и ждут того момента, чтобы использовать сближение между Россией и Ираном сразу же, как только оно произойдет, для начала антироссийской и антииранской пропаганды на международной арене, и к числу таких стран относятся, например, монархии Персидского залива, поскольку они обеспокоены усилением Ирана. Они знают, что если Ирану дать возможность, он в кратчайшие сроки станет влиятельной региональной державой и будет доминировать в регионе. США и Запад также не могут согласиться с тем, чтобы в регионе была реализована подобная модель.
— На Ваш взгляд, не обеспокоена ли Москва возможностью появления такой региональной державы? Имидж Путина, его амбициозные цели хорошо известны. Еще двенадцать лет назад он думал о возрождении России в качестве великой державы. Не является ли проявлением великодержавного высокомерия тот факт, что Путин не принимает во внимание роль Ирана при сегодняшней расстановке сил в регионе и на международной арене?
— Вы затронули очень важный вопрос. Такой точки зрения придерживаются многие. По их мнению, Россия не хочет, чтобы Иран обрел силу и стал пользоваться большим влиянием. В этом случае сузится сфера влияния России, и Иран потребует свою справедливую долю. Я не считаю, что Россия видит в Иране конкурента в этом смысле. Единственная сфера, в которой Иран может быть конкурентом для России, − это энергетика, в частности нефть и газ. Однако связанная с этим обеспокоенность навязана России Западом. Если энергетические программы России и Ирана будут согласованы, то эти две страны смогут совместно управлять мировым энергетическим рынком.
Иран может поставлять энергоносители в Юго-Восточную Азию, а в распоряжении России останется Европа. Такое разделение сфер интересов станет основой эффективного сотрудничества. Это хорошо понимают на Западе. Именно по этой причине, как мы видим, западные страны проводят политику по снижению влияния России на энергетическом рынке в Европе и одновременно прилагают усилия к тому, чтобы воспрепятствовать поставкам иранского газа в Азию по газопроводу «Мир».
— Давайте коснемся вопроса о ядерной программе Ирана. В последние месяцы не только Россия стала играть менее заметную роль на политических переговорах между Ираном и группой «5 + 1», но и, как считают политические аналитики, европейские страны также не проявляют особой инициативы в названной группе. При этом американцы постепенно уходят вперед и, возможно, даже хотят вступить в прямые переговоры непосредственно с Ираном. Две недели назад в американских средствах массовой информации появились сообщения о пакете новых предложений Ирану, который в спешном порядке готовится в Вашингтоне. Если Иран достигнет договоренности с группой «5 + 1» по новому пакету предложений, какова будет позиция России? Вы говорите, что решение иранской ядерной проблемы с Западом на любом уровне отвечает интересам России, но при этом нельзя отрицать и того факта, что Москва потеряет важную козырную карту.
— В эти дни много говорят о намерении США вступить в прямые переговоры с Ираном, и на них возлагаются большие надежды. Однако я могу прямо сказать, что желание американцев провести переговоры с Ираном и найти с ним взаимопонимание – это откровенная ложь.
Как показывает опыт трех последних десятилетий и нескольких попыток провести переговоры, начиная с инициативы американских дипломатов в Ливане и заканчивая многочисленными предложениями о двухсторонних встречах, сделанными в ходе обсуждения иранской ядерной проблемы, Вашингтон не готов к серьезным переговорам. Все его предложения о переговорах – всего лишь дипломатический маневр и попытки выиграть время для перегруппировки своих сил. Стратегическая цель всех американских администраций состояла и состоит не в налаживании американо-иранских отношений, а в свержении правительства Исламской Республики Иран.
— В любом случае все это не объясняет причин, по которым Россия не уделяет внимания вопросу о стратегическом партнерстве с Ираном на дипломатическом уровне. Речь идет о решениях, которые принимаются руководством страны. По мнению многих экспертов, занимающихся проблемами стратегии, Россия, например, не возражает против того, чтобы Иран присоединился к Организации Договора о коллективной безопасности, саммит которой проходил в Москве в декабре минувшего года. Почему же Москва не делает подобных предложений? При этом с учетом необходимости стратегического подхода к отношениям между двумя странами крайне важно, чтобы был подписан договор о сотрудничестве в военной сфере и в сфере безопасности. Если бы такой договор был подписан, не возникло бы проблемы с зенитно-ракетными комплексами С-300, и отношениям между двумя странами не был бы причинен ущерб.
— Я думаю, что участие Ирана в деятельности ОДКБ не только будет весьма эффективным, но и позволит четче определить рамки региональной безопасности и повысить ее уровень. Нет никакого сомнения в том, что Иран – региональная держава. Без его согласия не возможно что-либо предпринять в Ираке. Политика Ирана играет определяющую роль в Афганистане. К числу важнейших игроков относится Иран и на всем Ближнем Востоке. Именно в этой связи названные регионы стали ареной острой конкурентной борьбы между США и Ираном. Что же касается Центральной Азии, то страны этого региона и члены ОДКБ занимают разные позиции и придерживаются разных взглядов. Их внешние связи не ограничиваются отношениями с Россией.
Предложение о присоединении Ирана к ОДКБ вызовет самую разную реакцию и приведет к ответным действиям. Сегодня, видимо, еще нет условий для такого предложения, и нечем будет ответить на возможные возражения. Время для подобного предложения еще пришло. Мне бы хотелось затронуть еще один важный вопрос. Я имею в виду возможности, которые появятся у России в случае, если она начнет разыгрывать иранскую карту и пойдет на тесное сотрудничество с Ираном при решении международных проблем.
Вам хорошо известно, что в последние дни размещение натовских ракетных комплексов «Пэтриот» в Турции привело к серьезной политической конфронтации между Россией и Западом. Россия считает, что эти комплексы нацелены на нее, а руководители НАТО и США утверждают, что ракеты предназначаются для предотвращения угрозы со стороны Сирии. Иран в свою очередь считает, что комплексы «Пэтриот» в Турции создают угрозу его национальной безопасности. В Москве хорошо понимают, к каким последствиям может привести размещение ракетных комплексов «Пэтриот» в Турции и какую угрозу они представляют для Ирана.
В этой связи, если Путин заявил бы о том, что при пересечении первых ракет «Пэтриот» территории Турции, Россия тут же предоставить Ирану зенитно-ракетные комплексы С-300 и в необходимом количестве, то это действительно кардинально поменяло бы всю архитектуру безопасности на Ближнем Востоке и зоне Персидского залива.
— При решении многих вопросов Россия не прибегала к сотрудничеству с Ираном и к содействию с его стороны для отстаивания своих национальных интересов. Мало того, в ряде случаев она оказывалась ненадежным партнером. По этой причине у иранского народа складывается негативное отношение к России. Разве можно по-другому относиться к тем, кто готов продать Иран с потрохами в любой момент, как только почувствует выгоду для себя от этого? Я считаю, что у Путина было достаточно возможностей для принятия правильных решений по многим вопросам, однако он отказывался делать это. Серьезную обеспокоенность вызвали последние заявления г-на Путина по поводу Сирии и Асада. Не собирается ли Россия снова торговаться при решении проблемы Сирию и Асада, и, при получении хороших «отступных» вновь пойти на сделку с Западом?
— Многие думают, что Россия отвернулась от Асада и дни Сирии сочтены. Однако я думаю, и я это подчеркиваю, что Путин ничего нового про Сирию и лично Асада не сказал. Никаких изменений в позиции России не произошло. Россия считает, что Асад избран народом и является законным президентом. В Сирии есть противники Асада, и некоторые страны оказывают им поддержку. В результате, в Сирии идет гражданская война. При этом Россия не может поддерживать сирийских оппозиционеров в их требовании свергнуть правительство Сирии.
Россия возражает против иностранного вмешательства в дела Сирии с целью смены режима в этой стране. Если сирийский народ законным и демократическим путем изберет вместо Асада другого президента, правительство России официально признает его. Однако, на сей раз, Москва, ни при каких условиях, не позволит осуществить иностранное вооруженное вторжение в Сирию и будет действовать в этом направлении самым решительным образом.
Кроме того, в сирийском порту Тартус находится единственная в регионе российская военная база, и с ее утратой Россия полностью лишится своих военно-стратегических позиции, важнейших связей с регионом Ближнего Востока и Средиземноморья.
— На днях у сирийского побережья проведены ученья российского военно-морского флота. Для участия в этих маневрах в Средиземное море были переброшены военные корабли из Атлантического океана и Черного моря. С какой целью проведены эти ученья?
— Смысл этих учений заключается в том, что Россия не допустит повторения ливийского сценария. Она не позволит осуществить иностранное вооруженное вторжение на сирийскую территорию. Иными словами, Россия не только в Совете безопасности ООН выступает против каких-либо действий, направленных против Сирии. Она будет решительно реагировать на любые упоминавшиеся Вами шаги, предпринимаемые в одностороннем порядке, в обход Совета безопасности ООН.
Ученья проведены для того, чтобы не допустить авантюрных действий со стороны западных политиков. Запад совершенно не готов к прямому столкновению с Россией. В этом случае ему придется отложить решение всех других проблем, отказаться от своих программ и сосредоточиться на конфронтации с Россией.
Как ни парадоксально, но ситуация в Сирии является своеобразным ответом тем, кто критикует Россию за пассивность на восточном направлении. Вокруг сирийского вопроса впервые за последние десятилетия сложилась, пусть и на время, коалиция России, Китая и Ирана, которая предложила альтернативный подход. И мало того, что предложила, но еще и умело этот подход отстаивает, блокируя усилия Запада, заставляя его отступать. Выяснилось, что переступить через позицию этой коалиции Запад не может, иначе говоря, не способен. Все это внушает хороший оптимизм, придает уверенность, что основная активность России и в сотрудничестве с Ираном, и в Центральной Азии, и на Каспий, и по Афганистану и по другим важнейшим геополитическим вопросам современного мира – еще впереди.
Раджаб Сафаров возглавляет российский Центр изучения современного Ирана, комиссию по Ирану Московской Торгово-Промышленный Палаты и является советником заместителя Председателя Государственной Думы Российской Федерации.
Газета «Кодс», Тегеран, 06 января 2013 г.
