В период глобальной Пандемии-2020, в наиболее уязвимом положении оказались трудовые мигранты. Неожиданная и вынужденная самоизоляция повлияла на постоянный заработок мигрантов, они оказались в бедственном положении.
По данным РАНХиГС (Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации), 40% трудовых мигрантов остались без работы. Несмотря на введенное послабление с документацией для мигрантов в России, многие решили вернуться на Родину. Дома столкнулись с новыми трудностями: повышение цен на авиабилеты, неорганизованность чартерных рейсов, медленная работа консульских учреждений, нарушение прав человека, стигматизация.
Нодира Абдуллаева, юрист, эксперт в области трудовой миграции и защиты прав человека, член ОО Центр по правам человека, ответила на вопросы Вечёрке.
— Нодира, самый главный вопрос Вам, как правозащитнику. Какие права трудовых мигрантов были нарушены в период начала глобальной пандемии?
— Как и многие другие кризисы, пандемия COVID-19 непропорционально больше затрагивает тех, кто находится в уязвимом положении. И тут трудящиеся мигранты не стали исключением. Во всем мире они столкнулись с новыми формами уязвимости, которые усугубили ситуацию с соблюдением их прав. Проблемы были у мигрантов с документированным статусом, и без него. В основном это препятствия в доступе к медицинскому обслуживанию. Также нарушались трудовые права -это и невыплата заработной платы, эксплуатация, и незаконные увольнения. Мигранты испытали на себе еще больше расизма, стигмы и дискриминации. Это то, что происходило на глобальном уровне.
Что касается наших земляков, то в период начала пандемии – работу и как следствие средства к существованию потеряли до 70% трудящихся мигрантов в России. Это данные РАНХиГС.
— Была информация, что мигранты более уязвимы именно к самому заболеванию. Это связано с их образом жизни?
— В СМИ много писали о высокой уязвимости мигрантов к ковид -19 ввиду скученности проживания и то, что мигранты не будут обращаться за помощью, а если и обращались, якобы сталкивались с отказами скорой помощи приезжать или госпитализировать их. То есть в РФ многие считали, что мигранты будут переносчиками, и будут умирать чаще. Но я не видела научных исследований, которые бы это подтвердили. Наоборот, ученые посчитали, что мигранты чаще, чем не мигранты, обращались в медицинские учреждения при признаках коронавируса.
Говоря про права мигрантов, также нужно отметить проблему недостаточной информированности у них о порядке возвращения, когда закрылись границы. Не были прозрачны и понятны механизмы составления списков для вылета чартерными рейсами, и в целом консульская поддержка в том числе по оказанию гуманитарной помощи мигрантам в РФ, по моей оценке, была довольно слабая. Можно сравнить аналогичную ситуацию с доступом узбекских и кыргызских мигрантов к информации (в этот промежуток времени март — июнь 2020). Их консульские учреждения (Узбекистана и Кыргызстана) реагировали на нужды мигрантов быстрее, и они более открыто взаимодействовали со СМИ и с активистами, когда формировались те же списки для возвращения или оказания помощи и т.д. Для таджикских мигрантов было очень мало информации, как реагируют консульские учреждения на нужды и это, на мой взгляд, породило еще больше недоверия и недовольства граждан к таким службам.
Российские правозащитники также поднимали проблему тех мигрантов, кто содержался в центрах временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ). Был даже призыв освободить из ЦВСИГ мигрантов, потому что в условиях пандемии временное содержание мигрантов в этих учреждениях превратилось в бессрочное.
Нужно еще отдельно отметить ситуацию тех мигрантов, кто возвращался наземными путями. В этих палаточных лагерях они остались фактически без доступа к медицинской помощи, полноценному питанию, жили в антисанитарных условиях. В наиболее опасном положении находились конечно дети, беременные женщины и пожилые люди, члены семей мигрантов.
— Прошёл фейк во время первой волны Ковид-19, что нулевые пациенты – это и есть мигранты. Позже это информация так и не подтвердилась. Есть ли статистика по этому поводу?
— Такие фейки были не только в России. К примеру, в Италии тоже активно циркулировала информация о нулевом пациенте, мигранте из Пакистана, который занимался доставкой еды. Позже было обнаружено, что это фейк и правительство Италии открыто заявило тогда, что невозможно идентифицировать нулевого пациента. Не знаю были ли такие заявления со стороны официальных властей России и не могу сказать вам о статистике заболевания ковид-9 среди мигрантов в России или в Казахстане. Это очень сложно отследить, не все же заболевшие захотели обратиться или смогли обратиться за медицинской помощью. Конечно, чтобы избежать негативных последствий по таким фейкам должны быть официальные опровержения, открытая статистика и нужно больше научных исследований, дающих данные, на которые можно опираться.
— Сколько мигрантов потеряли основной заработок в период самоизоляции?
— Если говорить непосредственно о России, здесь я полагаюсь на исследование РАНХиГС. По их данным, если проанализировать только совокупность наемных работников, мигранты потеряли работу в 40% случаях, в то время как местные – только в 23%. Если же суммировать эту цифру с долей тех, кто ушел в неоплачиваемый отпуск, доля тех, кто не работал и не получал заработную плату, составила 75% среди мигрантов против 48% среди местных. Те, кто, потеряв работу, смогли найти новую работу – не более 3% среди всех групп как в России, так и в Москве. То есть, мигранты пострадали больше, чем местное население. Во время кризиса уязвимость усугубляется, а если есть несколько факторов для уязвимости, то положение человека или конкретно мигранта становится бедственным.
— Ваша непосредственная область – женщины-мигранты. А какое соотношение женщин и мужчин среди мигрантов, потерявших работу? Проще говоря, кого больше?
— Если рассматривать этот вопрос широко, нужно посмотреть какие ниши занимают мужчины и женщины в странах приема, то есть какая эта сфера работы, являлась ли эта сфера работы «ключевой» даже во время карантинных мер и насколько она пострадала в силу ограничительных мер. Еще нужно учитывать, что в целом существует постоянный гендерный разрыв в заработной плате, и женщины-мигранты по данным исследований непропорционально с мужчинами больше работают в более нестабильной, небезопасной и неформальной сфере занятости, и получают более низкую заработную плату. Поэтому женщины-мигранты, в меньшей степени могут быть защищены от потери работы и доходов чем мужчины в период кризисов. Тут мы снова возвращаемся к тезису, что ковид-19 просто обнажил и обострил существующее неравенство.
Если говорить об этом с точки зрения ситуации наших мигрантов в РФ и в Казахстане, то посмотрите какие сферы занятости были вынуждены сокращать работников или приостанавливать свою работу? А также нужно еще нужно учитывать то, кто из РТ едет в миграцию чаще – мужчины или женщины? Из Таджикистана трудовая миграция преимущественно «мужская», но нет данных, кто больше пострадал в процентном соотношении.
Полагаясь на оценочное мнение моих коллег в РФ, то в разных регионах ситуация отличалась. Например, в апреле 2020-го я слышала, что в Екатеринбурге женщины, работающие в сфере клининга не особо пострадали во время карантина как пострадали мужчины-строители.
— Нодира, а такой важный момент как легализация? Как пандемия повлияла на легализацию мигрантов в другой стране?
— Если говорить про таджикских мигрантов, то в РФ были послабления для них. Например, в апреле 2020 начал действовать указ № 274 «О временных мерах по урегулированию правового положения иностранных граждан и лиц без гражданства в РФ в связи с угрозой дальнейшего распространения новой коронавирусной инфекции ковид-19». Что это значит? Мигрантам можно было оставаться и работать в России без продления разрешительных документов, срок действия которых истек. Но к сожалению, социальная защита мигрантов осталась на низком уровне, то есть они не были включены в программы поддержки населения как в РФ так и в Казахстане. Об этом сообщали правозащитники, обращая внимание международного сообщества. По сути, мигранты смогли легализоваться, но те, кто до этого уже имел документированный статус. А что произошло с теми, у кого до пандемии не было документов – они продолжили работать незаконно. В свете новых изменений и поправок миграционного законодательства РФ, ситуацию остается пока лишь наблюдать.
— Увеличилась ли статистка домашнего насилия в семьях трудовых мигрантов в период вынужденной самоизоляции?
— Думаю да, потому что это стало общей тенденцией. Многие эксперты подчеркивали, что если до эпидемии люди, испытывающие насилие в семье часто или регулярно, могли чувствовать относительно спокойствие, когда партнер-агрессор отсутствовал, то теперь женщины были вынуждены проводить слишком много времени в одном помещении. Как все происходило в семьях таджикских мигрантов в странах назначения в период начала пандемии и карантинных мер, я пока не встретила каких-то исследований, на которые я могла бы сейчас опереться. На мой взгляд, случаи насилия увеличились или о них стали говорить чаще. В период начала пандемии и карантинных мер в России и в Казахстане я часто видела в социальных сетях тревожные сообщения или кейсы от коллег из НПО.
Относительно их доступа к защите в таких случаях тоже мало информации. Если женщины знали контакты НПО, активистов или шелтеров, они или их родственники из РТ обращались за помощью. Но нужно еще понимать, что у женщин, членов семей мигрантов, чаще всего нет документированного правового статуса в РФ, они недостаточно знают язык, не имеют широких социальных связей. Это все ограничивало их доступ к защите.
— А вот такой не самый лучший вариант развития событий. У трудового мигранта обнаружился ковид-19, оказывалась ли ему соответствующая медицинская помощь?
— Была противоречивая информация в СМИ и в социальных сетях по этому вопросу. Исследователи РАНХиГС считают, что мигранты в РФ имеют худший доступ к медицинской помощи, но в период начала пандемии мигранты не были совсем беспомощны в вопросе охраны здоровья. Бытовало мнение, что мигранты будут бояться обращаться за помощью из-за статуса, и тем самым станут «переносчиками» вируса. Но, по мнению ученных, этого не произошло.
По данным их опроса, мигранты, наоборот, указывали, что скорее вызовут скорую помощь или обратятся к врачу при симптомах коронавируса, чем не мигранты. Доля ответивших «точно вызову» — среди мигрантов составила 75% против 55% у местных жителей по России. И кстати, исследователи не увидели различий вопреки ожиданиям, между мигрантами Кыргызстана (стран – член ЕАЭС, а значит у них больше преференций) и мигрантами скажем Узбекистана которые не входят в ЕАЭС.
В мае 2020 года, ОО «Центр по правам человека» обратилась в МИД Таджикистана. Был направлен запрос, который подписали 14 НПО, предоставить информацию о ситуации с гражданами Таджикистана в Российской Федерации. Нам, ответили, что всего 23 тысячи таджикистанцев на 1июня 2020 года получили медицинскую помощь, то есть это 50-60 обращений в сутки. 23 тысячи – это не только трудовые мигранты, также и студенты, аспиранты, научные сотрудники включительно.
— Входят ли мигранты в группу тех, кого будут вакцинировать от нового вируса?
— Если вопрос о России, то по имеющимся на сегодня данным, в РФ пока не планируется вакцинация иностранных граждан, включая трудящихся мигрантов. Исключения — это те граждане иностранных государств, которые имеют разрешение на временное проживание или вид на жительство в России. По Казахстану была информация, что иностранные граждане возможно будут вакцинироваться только после того, как сначала будут привиты уязвимые группы населения.
Международные органы, например, Комитет ООН по правам мигрантов и специальные процедуры ООН (спецдокладчики) утверждают, что все мигранты, включая трудящихся мигрантов должны быть включены в программы вакцинации против COVID-19, независимо от их национальности и миграционного статуса. Кроме того, их обращении было подчеркнуто, что регистрацию вакцины не следует использовать для сбора информации о миграционном статусе человека и её передачи иммиграционным властям. Также Комитетом ООН по трудящимся-мигрантам (КТМ), Специальным докладчиком по правам человека мигрантов, Управлением Верховного комиссара по правам человека и региональными экспертами по правам человека было разработано Совместное руководство по равному доступу к вакцинам от COVID-19 для всех мигрантов, где предлагается шесть ключевых предложений по распределению вакцин. Это Руководство призывает государства при составлении списков приоритетов вакцинации, принимать во внимание уязвимость мигрантов, риски и потребности тех, которые наиболее подвержены и уязвимы для коронавируса. Международные эксперты также призвали четко разграничить вопросы между иммиграционным контролем и предоставлением доступа к вакцинам против COVID-19. По их мнению, мигранты с неурегулированным статусом не должны подвергаться наказанию или преследованию в целях иммиграционного контроля за доступ к вакцинации против COVID-19.
Беседовала Ниссо Расулова
Подписывайтесь на наш канал в Telegram по ссылке https://t.me/vecherka_tj и будьте в курсе столичных событий.
