Где должен пройти новый юго-восточный рубеж России? По этому вопросу в 1864г. сталкивались мнения двух крупнейших ведомств страны: МИДа во главе с А.М.Горчаковым и Военного министерства во главе с Д.А.Милютиным. Первое из них было за более умеренные действия – «с оглядкой на Англию»; второе стояло за более радикальное решение вопроса путём захвата основных стратегических центров Кокандского ханства.
Латание границы
И снова в дело вмешалась мировая геополитика: обострившиеся отношения с Англией и другими странами Запада из-за восстания в Польше вначале 1863г. ускорили развитие событий. Царское правительство, понимая, что Англия играет ведущую роль в предпринятом нажиме на Россию, решило осуществить контрманёвр на Востоке. В то время как А.М.Горчаков посылал ноты протеста западным державам, военные намечали планы действий в Азии, рассчитывая, по словам военного министра, на «отвлечение сил англичан от Европы и нанесение их торговым интересам возможно большего вреда».
Ещё в марте 1863г. император Александр II утвердил правительственное решение о проведении в степи разведки с целью выбора наиболее удобной линии будущей юго-восточной границы страны. В этих целях летом того же года со стороны Аральского моря и с сибирского направления в степь были высланы небольшие кавалерийские части. Однако все эти операции, проводившиеся исключительно в разведывательных целях, привели к неожиданным результатам, которые кардинально повлияли на весь ход военных действий в Средней Азии в последующие пять лет. Дело в том, что гарнизоны кокандских укреплений Куртка и Джумгала без выстрелов сдались подошедшему под их стены отряду казаков-сибирцев; а при приближении отряда под командованием подполковника Черняева к другой кокандской крепости — Сузаку — там вспыхнуло восстание против кокандских властей. Население Сузака заставило кокандский гарнизон сложить оружие и объявило о своём желании принять русское подданство. Их примеру последовали казахи биштамгарлинского рода, кочевавшие в районе Чолак-Кургана и Сузака.
Проводившие эти рекогносцировки офицеры (а все они в последующие годы приняли активное участие в военных действиях в регионе) неожиданно для себя выяснили, что военно-политическая структура противника прогнила настолько, что рассыпается даже от лёгкого соприкосновения с небольшими отрядами, предназначенными только для разведки. Разумеется, этот факт не мог не активизировать «наступательные» настроения как в войсках, так и в Военном министерстве, довольно долго ведущем споры с осторожными дипломатами из МИДа.
Издержки инициативности
Сыграло свою роль, как бы теперь сказали, «военное лобби» в этом министерстве: с 1861г. Азиатский департамент МИДа возглавил полковник Н.П.Игнатьев — глава миссии в Хиву и Бухару в 1858г., активный сторонник присоединения Средней Азии к России. Тем более что результаты рекогносцировок лета 1863г. оказались весьма удобным козырем в антианглийской политике МИДа России. Особое совещание 20 декабря 1863г., проходившее в Петербурге с участием императора Александра II, среди принятых решений о соединении пограничных линий в степи, приняло пункт, имевший важное влияние на весь ход дальнейших событий по присоединению региона к России: «Самый способ исполнения предприятия представить ближайшему усмотрению обоих корпусных командиров, по их взаимному согласию». Само по себе такое решение, принятое для войск действующих в местности, на сотни вёрст отстоящей от телеграфных линий, было правильным (в боевой обстановке часто не до согласований!). Однако министерство с этого момента практически утеряло всякое влияние на ход событий в регионе!
Судя по мемуарам министра иностранных дел России А.М.Горчакова, а также воспоминаниям современников, все последующие пять лет русским дипломатам приходилось лишь констатировать результаты действий военных, а также искать им оправдания, отвечая на раздраженные ноты Англии.
Однако каков был характер военных действий в регионе и можно ли их вообще назвать войной?
«Латание границы» не устраивало Кокандское ханство, власть в котором после кровавой борьбы захватил мулла Алимкул – ставленник кочевой кыпчакской группировки. Он принял меры по укреплению крепостей на севере и увеличению налогов на русскоподданных казахов, кочевавших рядом с ними.
В мае 1864г. полковник Верёвкин повёл отряд (около 1500 чел.) от Сырдарьинской линии на г.Туркестан. С Сибирской линии на Аулие-Ата (ныне г.Джамбул) выступил отряд полковника Черняева, который овладел крепостью 4 июля после двухчасовой стычки. Как доносил Черняев, комендант крепости «с 400 конными бежал из цитадели, а пешие сарбазы, бросив оружие, смешались с жителями…».
Отряду полковника Верёвкина пришлось три дня осаждать г.Туркестан, после чего события развивались по той же схеме: бек с конницей бежал, пешие сарбазы побросали позиции, торопясь смешаться с местным населением.
По просьбе жителей г.Туркестана и из-за расположенного здесь мавзолея Ахмада Ясави, считавшегося одним из священных городов ислама, правительство России сохранило все права и привилегии, какие только существовали для его жителей до кокандцев: шариатский суд, движимую и недвижимую собственность, освободило население на четыре года от всяких налоговых обложений и рекрутской повинности. Таким образом, русские войска фактически оказались для г.Туркестана не завоевателями, а подлинными освободителями!
К лету 1864г. стало ясно, что руководство Кокандского ханства, обнадёженное обещанием английских посланцев о поддержке, пойдёт до конца и не смирится ни с потерей своих крепостей на севере, ни с потерей немалых доходов от поборов среди русскоподданных казахов! Русские войска стояли уже на пороге Чимкентского оазиса, и в городе развернулась борьба между сторонниками кокандской власти и «прорусской» группировкой, состоящей из купцов и ремесленников таджикского происхождения, В результате кокандская группировка взяла верх, «зарезав шесть главнейших представителей партии, желавших мира с русскими». Кроме того, диктатор Коканда — мулла Алимкул — вызвал в Чимкент старшин кочевавших в окрестностях казахов и, обвинив их в отсутствии рвения в защите ислама, казнил старшего из них — 80-летнего Байзака, привязав его к дулу пушки… Результат такого внушения был чисто противоположным ожидаемому кокандцами: казахи бежали к генералу Черняеву, и несмотря на то, что он отказывался принимать в состав «киргизкой милиции» плохо вооружённых людей, даже безоружные убеждали его, что «будут сильно помогать». Черняев принял на службу 1000 человек милиции, не дававшей пощады кокандцам.
22 сентября в результате трёхдневной осады Чимкент был взят русскими войсками, потерявшими 6 человек убитыми и 41 ранеными.
В одном из писем, отправленных в Главный штаб в Петербурге, Черняев указывал на опасность недооценки сил Кокандского ханства: «У них руководители не хуже наших, артиллерия гораздо лучше, доказательством чему служат нарезные орудия, пехота, вооружённая штыками, а средств гораздо больше, чем у нас. Если мы их теперь не доконаем, то через несколько лет будет второй Кавказ».
Военный министр, ознакомившись с письмом Черняева, забеспокоился по поводу намерений последнего и дал телеграмму Сибирскому генерал-губернатору приказать Черняеву, «чтобы отнюдь не увлекался далее того, что было предположено». На попытки покровителя Черняева в Военном министерстве – Полторацкого — убедить Милютина в том, что овладение Чимкентом «довершит первоначальное предположение устроить пограничную черту» по реке Арысь, военный министр возразил: «Хорошо, но кто поручится, что за Чимкентом Черняев не признает необходимым взять Ташкент, а там и Коканд, и конца этому не будет?!»
Проницательный министр был недалёк от истины – 27 сентября 1864г. Черняев двинулся на Ташкент, не сообщив, по своему обыкновению, командованию о начале очередного похода… Его отряд состоял из 1550 человек при 12 орудиях. Но стотысячный город с крупным кокандским гарнизоном лихим наскоком взять не удалось, несмотря на то, что в стене была пробита брешь. Черняев назвал этот поход «рекогносцировкой», т.е. разведкой и отошёл к Чимкенту.
Вскоре МИД совместно с Военным министерством разработал специальный доклад по среднеазиатской политике России. В этом документе признавалась необходимость закрепить за российской империей Чимкент (стратегически важный город, который в руках Кокандского ханства мог стать «источником тревог и неудобств для нашей новой линии») и район озера Иссык-Куль. Наряду с этим категорически отвергалась целесообразность овладения Ташкентом, ибо это неминуемо вовлекло бы Россию во все «среднеазиатские смуты» и «не положило бы предела нашему движению в глубь Средней Азии», а наоборот, привело бы к движению на «Коканд, потом на Бухару и, наконец, далее». В докладе испрашивалась санкция царя на установление новой границы. Эта санкция была дана: на этом этапе правительство не было намерено ни оставлять Чимкент, занятый, так сказать, «сверх программы», ни наступать на Ташкент.
Так завершился первый этап присоединения к России необъятных территорий Средней Азии.
Виктор ДУБОВИЦКИЙ,
доктор исторических наук
