Хотя пресловутая «арабская весна» началась в 2010г. не в Египте, а в маленьком Тунисе, именно здесь ее события получили тот размах и характер, что отличают это региональное явление.
Главные из этих отличительных черт – длительность и непредсказуемость. День 25 января 2011г. стал для египтян не просто новой датой политического календаря, но точкой отсчета новой эпохи в истории этого древнейшего государства. И когда в этом году в Египте отмечали вторую годовщину «революции», в комментариях местных СМИ часто повторялась фраза: когда свергли Х.Мубарака была сломана дверь, и пока революцию лишь впустили в дом. Это признание того, что в стране остались прежние институты, структуры, и революционный процесс преобразований только начался.
Временность «вечных» союзов
Когда в конце 2010г. противники тогдашнего президента Египта Хосни Мубарака вышли с транспарантами на каирскую площадь Тахрир, это был единый монолит, готовый снести ненавистную диктатуру, задушившую, как казалось, в Египте все и вся! Порядки, установленные при президентах А.Садате — Х.Мубараке, казались этим людям удушающими оковами, не дающими проявиться живому творчеству народа, развиваться экономике, культуре, религии. Казалось, что президентская семья, давно перепутав государственный бюджет со своим личным, уже расхитила весь Египет. «Страна пирамид», почти все восьмидесятидвух-миллионное население которой ютится на узкой полоске земли вдоль великого Нила, находилась на пороге демографического коллапса: экономика на пределе напряжения кормила и обеспечивала работой жителей, туризм стал «спасательным кругом», дававшим до трети государственных доходов.
Но вот ненавистный диктатор, получив в борьбе со своим народом инфаркт, переехал из дворца в тюремную больницу, откуда изредка выезжал на каталке лишь на тюремные заседания. Граждане с Тахрира радостно взялись готовиться к первым за долгие годы свободным и справедливым выборам. Однако «свободные и справедливые» принесли революционерам в июне 2012г. очень неожиданные результаты: полуграмотная, но истинно верующая египетская деревня, проголосовала за одного из лидеров партии «Братья–мусульмане» — Мухаммеда Мурси.
Эта исламистская организация, созданная еще в 1928г. и находившаяся под запретом в Египте с 1954г., после покушения на президента Гамаль Абдель Насера, была внесена в список террористических организаций после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001г. Отделения ее, тем не менее, действуют и поныне в нескольких арабских странах. Среди палестинцев они известны, как «Хамас».
Неожиданный, как считают, приход исламской партии к управлению страной вызвал недоумение и растерянность даже в Египте. На этом этапе революционный союз распался. Главные «революционные» силы страны — либералы по убеждению — с негодованием отвергли результаты выборов, потребовав сначала пересчета голосов, а затем и вовсе призвав своих сторонников вновь выйти на улицу: они «напоролись» явно не на то, за что боролись… Часть из них обвиняла «Братьев» в том, что они воспользовались общей неразберихой и присвоили себе плоды народных выступлений; другие же в том, что режим Х.Мубарака настолько подавлял демократическую жизнь и парализовал все политические партии, что, когда его верхушка была сметена, не оказалось достаточно организованной силы, чтобы заполнить образовавшийся вакуум власти, кроме, естественно, самих «Братьев» (что те оперативно и сделали!).
Эти утверждения не лишены логики, но фрагментарны, ибо замыкаются на конкретном историческом моменте, упуская из виду тот факт, что успех движения «Братья-мусульмане» на парламентских и президентских выборах – не одно лишь стечение обстоятельств, но и показатель степени их популярности и влияния в египетском обществе.
Для структуры этого движения характерна строгая иерархия: во главе – верховный наставник. Все вступающие в «Братство» должны соблюдать строгую дисциплину и беспрекословно подчиняться приказам руководства. Это движение отличается от других исламских групп дисциплинированностью и готовностью к мученической гибели. Здесь даже разработана собственная концепция жертвенности во имя религии, получившая название «искусство смерти». Были созданы военизированные подразделения.
Целью «Братьев» является распространение учения ислама по всему миру, хотя конкретного представления об идеальном мусульманском государстве нет. При этом движение исходит из того, что, хотя управление должно основываться на законах шариата, признание ислама в качестве официальной религии не означает установления теократического государства, руководить которым будут духовные лица.
Семь казней египетских
Ясно, что все эти свойственные «Братьям» ориентиры и качества не вызывают восторга у миллионов египтян, выступивших против диктатуры Мубарака, но живших довольно вестернизированной жизнью. Для них ориентир развития страны – скорее Турция, чем Иран. Ясно, что в первую очередь именно они, а не феллахи из сельских районов ожидали быстрого подъема уровня жизни (каждый четвертый египтянин жил на менее, чем на один доллар в день; половина населения – на два доллара: их это явно не устраивало).
Однако (и это вполне естественно!) после революционных потрясений руководству страны было крайне сложно вернуть на прежние рельсы работу предприятий, транспорта, коммуникаций, сферы услуг и, тем более, провести столь необходимую модернизацию всех структур экономики; на 30% сократились и доходы от туризма – главной статьи получения валюты. В результате, по свидетельству агентства Блумберг, платежный баланс и бюджетный дефицит правительства показали нехватку средств в сумме $14.5 млрд. Национальный долг подошел к 80% валового внутреннего продукта.
Необходимо учитывать и то, что примерно треть государственного бюджета страны идет ныне на субсидии различных товаров: Египет импортирует порядка 40% потребляемого продовольствия, в том числе 60% пшеницы.
Другой его бич – проблема безработицы, охватывающей 25% самого активного населения в возрасте от 25 до 29 лет. В возрастной же группе от 19 до 24 лет она составляет – 41%.
От очень небольшого, но непомерно богатого брата – Катара — «Братья-мусульмане» в 2012г. получили содействие в $2 млрд. и обещание выделения помощи еще в $2.5 млрд. Правительство пока тянет с решением вопроса о займе от МВФ на $5 млрд. (хотя оно хотело бы заключить соглашение до намеченных на февраль парламентских выборов). Однако Фонд, как обычно, выдвигает целый ряд условий, то есть для Египта это сопряжено с определенным политическим риском.
Большинство египтян — это или светские либералы, или не разделяющие радикальных идей религиозные консерваторы. Этот тезис подтверждают последние события в Египте, где против правления «Братьев-мусульман» выступают как сторонники светского пути развития, так и религиозные консерваторы. Как считают политологи, падение режима Мубарака дало «Братьям-мусульманам» историческую возможность, которой они не сумели воспользоваться. Им не помогло даже то, что они обращались с властью предельно осторожно, избегая резких движений и радикальных проявлений. Кстати, возможно именно поэтому Мурси и свергли. За время правления он не сделал ничего — ни плохого, ни хорошего. Разве что увеличил количество чиновников и набрал кредитов от таких арабских стран, как Саудовская Аравия и Катар. При нем Египет перестал быть стабильно развивающейся страной, чего сограждане ему не простили.
Политизированный ислам для всего мира продемонстрировал здесь весьма негативный пример – неспособности эффективно управлять страной. Египет был для этого классическим «полигоном», и успех исламистов здесь мог бы воодушевить их единомышленников по всему миру. При этом нужно иметь в виду, что «Братья мусульмане» не были просто экстремисткой организацией, захватившей власть насильственным путем – ее сторонники целых восемьдесят лет вели в стране терпеливую пропаганду в среде очень верующего народа! Всего год власти потребовался египтянам, чтобы разобраться, что предложенный ими путь тупиковый и не сулит ничего хорошего в ближайшем будущем.
Без сомнения, это стало большим ударом по политическому исламу во всем мире. В Египте, в сердце мусульманского мира, народ выступил против исламистов. Одно дело – призывать к праведной жизни по законам древних предков, а другое – управлять государством в ХХI веке. Неслучайно в этой связи забеспокоились и наши исламисты. Один из их лидеров поспешил по-своему интерпретировать произошедшее в Египте, всячески выгораживая Мурси. Это и понятно, их политические ценности оказались под угрозой. Тем более накануне президентских выборов. Но результат, как говорится, налицо.
Таджикистан тоже имеет свой опыт выбора характера государственной власти, сделанный его народом двадцать лет назад. И опыт этот тем более ценен, что был приобретен в тяжелых условиях гражданской войны, сложный период послевоенного национального примирения.
Рахим ГАФАРОВ
