Одинокие старики: посмотрите им в глаза!
Вечёрка начинает публиковать истории престарелых душанбинцев, которые волей судеб остались совсем одни в старости.
Одинокая старость в Таджикистане — это практически приговор. Пожилой человек остаётся один на один со своими нуждами, проблемами, которые мало замечают окружающие. В худшем случае они встретят смерть на улице или в полном одиночестве в своей квартире, в лучшем — если в больнице или хосписе. Как это случилось с известным душанбинским ветераном ВОВ Петром Черкасским.
Он тихо скончался в душанбинском хосписе в феврале 2021 года Автоматчика моторизованного батальона 48-й гвардейской Вапнярской бригады, кавалера ордена Красной Звезды, Пётра Черкасского успели поздравить с праздником 23 февраля за 3 дня до смерти. Ему было 96 лет.
В хоспис Пётр Степанович попал прямиком с улицы: последние 10-15 лет ветеран жил в полуразрушенной бытовке на заброшенном душанбинском заводе со сворой собак. Его собственный дом давно сгорел, предприимчивый сосед забрал территорию себе, супруга умерла еще раньше, дети уехали в Россию и Пётр Степанович остался на улице.
Ветерана, благодаря журналистам и общественникам, хорошо знали в Душанбе. На праздники – 23 февраля или 9 мая, его приезжали поздравлять даже местные чиновники и сотрудники российского посольства. Но, увы, известность не спасла Петра Степановича от улицы и одинокой старости. Под конец своей непростой судьбы ему пришлось выживать. Также, как и тысячам других одиноких стариков в Таджикистане.
Вечёрка запускает проект: «Одинокие старики: посмотрите им в глаза!». Знакомьтесь: наш первый герой, Матюшков Владимир Иванович.
50 лет жизни в общаге
Дядя Володя (как все его называют) приехал в Таджикистан в 1969 году, вслед за любимой женщиной. Свою Тоню, Антонину Владимировну Румянцеву, он встретил довольно поздно, когда ему было немногим больше 30. Она работала в Душанбе и приехала отдыхать в Краснодарский край, в город Горячий Ключ, где жил Владимир Иванович. Там, в городском парке, они и познакомились. В Душанбе они вернулись вместе и уже здесь поженились.
В 1970 году Антонине, как работнице Текстилькомбината, выделили две комнаты в общежитии. Здесь нас и встретил дядя Володя, который сейчас остался совсем один. Здание выглядит убого и неопрятно: внешние стены кое-как отштукатурены цементом, местами проступают пятна сырости, на окнах облезлые железные решетки, а деревянные оконные рамы видимо не менялись с самой постройки общежития.
— Я перед вашим приездом прибрался немного, — смущенно встречает нас Владимир Иванович и ведёт через узенький коридор в свою главную комнату. Это и гостиная, и спальня одновременно: две кровати, одна железная, времен Союза, вторая с ободранным матрацем, маленький телевизор, обшарпанные шкаф и стол, маленький обогреватель. В комнате действительно прибрано — подметено, кровати заправлены. Пол цементный, так что ходить можно только в обуви.
Вторая комната не используется: там мужчина хранит кое-какие вещи и документы. Прежний комендант хотела её забрать, дядя Володя не против.
— Зачем она мне сейчас? Я совсем один остался, мне и одной комнаты хватит. Только прошу не забирать кухню и коридор. А то как мне без воды? То руки помыть, то посуду, — говорит он.
Жену Владимир Иванович похоронил в прошлом году. Она лишь три месяца не дожила до 80 лет. Последние два года женщина была лежачей, супруг сам ухаживал за ней.
— В справке о смерти написали «Отказ сердца». Короче говоря, отмучилась. Президент 2100 сомонов погребальных дал. За ними я бегал долго. Эти чиновники: «Туда сходи, сюда сходи». И везде берут деньги. Везде. Но получил всё-таки, — рассказывает дядя Володя.
Как нам сообщили в Министерстве здравоохранения и соцзащиты населения РТ, по стране зарегистрировано 9330 одиноких пожилых людей. Кроме пенсий, этой категории граждан оказывается дополнительная финансовая и материальная помощь накануне государственных праздников. Например, в 2020 году всем 9330 одиноким пожилым людям были выплачены единовременные пособия на общую сумму 3 732 000 сомони, по 400 сомони каждому.
Кроме этого, согласно решению Маджлиса народных депутатов Душанбе, из столичного бюджета людям, старше 75 лет, ежемесячно выплачиваются 100 сомони.
В Госагентстве соцзащиты при Министерстве здравоохранения РТ создана также Единая база данных адресной социальной помощи (AСИСТ). Включенные в данную базу 223 036 таджикских семей получают адресные социальные пособия в размере 480 сомони в год. Кроме этого, данное пособие выплачиваются и 9330 одиноким пожилым людям. За период с 1 января 2020 по 1 февраля 2021, этой категории граждан было выплачено 4 478 400 сомони, по 480 сомони на каждого.
Но скорее всего, цифра 9330 включает не всех одиноких стариков по Таджикистану. Владимир Иванович, например, никакой дополнительной помощи от государства не получает и живёт на одну пенсию. По его словам, пенсии жены в 300 сомони и его 216 раньше хватало. Жить одному стало труднее. До 80 лет мужчина подрабатывал на стройках в частных домах. Сейчас дядя Володя работать уже не может, «Старый я стал», — говорит. 17 апреля ему исполнится 86 лет.
Жизнь на 7 сомони в день
Даже имея мизерную пенсию, на жизнь наш герой не жалуется. Говорит, что покупает всё, что захочется. Спрашиваем: «Неужели на всё хватает?». «Нет, — говорит, — не хватает. Но если аккуратно тратить, то прожить можно». КАК ЭТО: АККУРАТНО РАСПРЕДЕЛИТЬ 216 СОМОНИ НА МЕСЯЦ? Это примерно по 7 сомони в день…
На тесной кухоньке, которую назвать кухней язык не поворачивается, с трудом умещаются два человека одновременно. Она больше напоминает кладовку. Маленькая плиточка, старинный умывальник, столы, накрытые пестрой клеенкой, нехитрая кухонная утварь – это всё, что нажито семьей дяди Володи за 50 лет жизни в Таджикистане. В казанчике стоит сваренная вчера гречка, в пакете лежит хлеб. «Это на обед», — говорит дядя Володя.
Из других удобств – корыто. Мужчина ставит его в комнате, нагревает воду кипятильником и купается. Туалет – на улице. Там установлена современная сантехника, но кто-то постоянно срывает бачки, жалуется Владимир Иванович.
К проблемам пенсионер относится философски. Сказывается его детство в детдоме, куда он вместе с братом попал во время Великой Отечественной войны. Дядя Володя даже не уверен, что Матюшков — его настоящая фамилия. Своих родителей он совсем не помнит. После детдома отучился в ремесленном училище, успел поработать в России на заводе и в шахте.
В Таджикистане мужчина проработал простым рабочим в разных местах: в РСУ, на Мелкомбинате, Плодкомбинате, узколейке.
— Я ни на кого не обижаюсь и меня никто не обижал. Среди таджиков у меня было много друзей. Пожил я хорошо. Раньше каждый год ездил к себе на родину отдыхать. Самолет 64 рубля был. Сядешь спокойно, прилетишь спокойно. Не то, что сейчас: бегаем всё, я тебя обману, ты меня обманешь. Одно мошенничество вокруг, — делится с нами своими мыслями наш герой.
— Тогда рубель знаете, как высоко ценился? Кажется, 1 рубель равнялся 1,60 доллара. Наши деньги и люди везде славились. Нас боялись кругом. Сейчас вот другая жизнь, всё другое сейчас, — вздыхает дядя Володя (здесь и далее: орфография героя приведена без изменений– прим. ред.).
Из родных у дяди Володи остались только внуки, но они в России. Дочь умерла рано, в 31 год. Маленьких внуков растили бабушка с дедушкой. Младший сейчас учится в Новосибирске, а старший работает где-то на заводе в Санкт-Петербурге. Со старшим внуком Владимир Иванович давно не разговаривал, тот сказал, чтобы дед сам звонил, если что нужно.
— А зачем мне звонить? Кушать есть, жаловаться не на что, — говорит наш герой. Младший внук звонит сам, хоть и не часто. Но переехать к ним дедушка не хочет. «У них своя жизнь, зачем им я?» — пожимает он плечами.
Связь с младшим братом, который жил в городе Горячий Ключ, Владимир Иванович потерял во время гражданской войны в Таджикистане и даже не знает жив ли он сейчас. Поехать туда даже не мечтает, говорит, что здоровье не позволит.
За словами пожилого мужчины практически весь разговор чувствовалась какая-то недосказанность. Может камера так на него подействовала, а может боится чего-то. Со всем он согласен, ни на кого не в обиде. Только согласие это какое-то горькое, с примесью обиды – то ли на себя, то ли на жизнь.
Выгонят — не выгонят
Дядя Володя с грустью вспоминает советское прошлое: какой интернационал царил в общежитии тогда.
— Русские, грузины, армяне, татары — все работали на Текстиле, а потом разбежались. Ну война же у нас была, гражданская. Война шла сурьезная. И меня пару раз к стенке ставили автоматчики. Но я остался, а куда бежать? Сейчас из русских в общежитии остался только я, Надя и Нинка. А в остальных комнатах таджики живут, но не только рабочие с Текстиля. Эти комнаты сдаются теперь. Сколько плотют – не знаю. Давно как-то слышал, что 450 сомони. А сейчас не знаю, — рассказывает дядя Володя.
После смерти жены нашему герою видимо тоже нужно платить за жилье. Комнату давали жене, как работнице Текстилькомбината. А после ее смерти муж не может претендовать на бесплатное жилье в этом общежитии: либо плати, либо уходи. Только откуда одинокому пожилому человеку найти деньги на аренду комнаты: пенсии в 260 сомони уж точно не хватит. Из-за пандемии его пока не трогают, но Владимир Иванович сильно переживает и боится, что всё-таки выгонят. А куда ему идти? Единственный путь – на улицу, то есть стать бездомным.
Со здоровьем у дяди Володи не очень – пьет таблетки от давления и ношпу для почек. Но к врачам идти не хочет, говорит, что они слишком дорогое лечение назначают, не верит он им. На наше предложение организовать бесплатное обследование, отмахивается:
— У нас в Таджикистане много детей бездомных, интернатов. Вот им помогать надо. А я чо, старый уже. Я уже ничего не боюсь.
Как сообщили в Минздравсоцзащиты РТ, в государственных учреждениях здравоохранения бесплатную медицинскую помощь оказывают 17 группам граждан, в том числе одиноким малообеспеченным и тем, кому старше 80 лет. Согласно Постановления Правительства Республики Таджикистан от 2 декабря 2008 года №600 «О порядке оказания медико-санитарных услуг гражданам Республики Таджикистан в государственных учреждениях здравоохранения».
Кроме этого, в Таджикистане в прошлом году завершилась «Государственная программа по оказанию адресной социальной помощи в Республике Таджикистан на 2018-2020 годы», утвержденная Правительством Республики Таджикистан 21 июня 2018 года № 328. По ней людям с инвалидностью, ветеранам ВОВ и малообеспеченным семьям, одиноким пожилым людям оказывалась помощь в виде топлива, продуктов питания, лекарств, одежды, обуви, предметов первой необходимости. Помощь также выражалась в оплате за коммуналку, электричество, телефонную связь и ремонт жилья.
Но всего этого наш герой никогда не получал и даже ничего не слышал о таких программах помощи. Но кто-то же должен был уведомить одинокого старика об этом и включить его в список на оказание дополнительной помощи?
— Тяжело Вам жить, дядя Володя?
— По мне, так наша жизнь — это рай, мы живем в раю. Куда хотим, туда идем, что хотим — кушаем. А там что, после смерти-то? Да, жизнь трудная пошла. А когда легко было, скажи? Самое главное – чтобы душа у людей чёрной не была, — ответил он.
Когда мы вышли от Владимира Ивановича на улицу, к нам сбежались дети со всего двора: всё-таки не каждый день увидишь людей с видеокамерами. Они внимательно разглядывали нашу съемочную команду и удивленно переводили взгляды на дядю Володю. Им было явно непонятно, что же такого интересного мы в нём нашли. Нам рассказали, что дети часто дразнят старика и бьют стёкла в его окнах. Несмотря на то, что в Таджикистане с колыбели учат почитать старость, дядя Володя почему-то не вызывает у них сочувствия и уважения. Возможно потому, что он не вписывается в их представление о старости.
В Таджикистане одинокая старость, как приговор, а её причины зачастую никого не волнуют. По мнению общества, пожилые люди в Таджикистане должны обязательно находиться на попечении молодых и сильных, чтобы с ними считались, уважали и замечали. А одиноким старикам уготовано забвение — когда их социальная смерть для общества наступает гораздо раньше физической.
Посмотрите наш фильм о дяде Володе по ссылке ниже. Он сам расскажет о своей жизни.
Идея: Гульнора Амиршоева
Съёмка и монтаж: Акмал Хасанов
Текст: Зульфия Голубева
Перевод титров на таджикский язык: Мухайё Нозимова
Данная публикация стала возможной благодаря помощи американского народа, оказанной через Агентство США по международному развитию (USAID), и была подготовлена в рамках “Центральноазиатской программы MediaCAMP”, реализуемой Internews при финансовой поддержке USAID. ООО «Вечерний Душанбе» несет ответственность за её содержание, которое не обязательно отражает позицию USAID или Правительства США, или Internews.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram по ссылке https://t.me/vecherka_tj и будьте в курсе столичных событий.
